Призраки И Упыри Преследуют Живых С Посланием О Жизни

Хелен Фосетт — профессор истории Калифорнийского университета в Беркли. Он является автором книги «Секс в одиночестве: культурная история мастурбации» (2003). Его последняя книга — «Работа мертвых» (2015).

Любишь Эон?

Поддержите нашу работу

Сцена из фильма Ф.У.Мурнау «Носферату» 1922 года. Фото Рекса Особенности

Казалось бы, нет большей пропасти, чем та, что отделяет живых от мертвых. Мы, все еще живущие на стороне жизни, знаем это, поскольку мы относим инертные тела тех, кто так недавно был похож на нас, к элементам, из которых они произошли: земля или огонь – пепел к пеплу; воздух в башнях зороастрийцев; очень редко — вода. Мы не просто бросаем тела через стены, во что бы мы ни верили (или не верили) о душе или загробной жизни. Мы делаем это с осторожностью и с помощью ритуалов: похорон и траура. Мы делаем это, потому что это то, что люди делают и всегда делали; это символизирует наше вхождение в культуру от природы. Мы живем и всегда жили с нашими мертвыми. Поступить иначе означало бы изгнать мертвых из сообщества живых, вычеркнуть их из истории.

Но, в то же время, когда мы чтим наших умерших, мы, как правило, также хотим соблюдать определенную дистанцию. Мы ожидаем, что они оставят нас в покое в нашем мире и останутся в безопасности в своем. Когда они этого не делают, это признак того, что что-то пошло не так. Царь Креон утверждает в трагедии Софокла «Антигона», что мятежный Полинейс должен остаться непогребенным в наказание за свои преступления: «неубранный, нераскрытый, сокровище, чтобы полакомиться птицами, высматривающими изысканную еду». Будь на то его воля, тень Полинейса, несомненно, вернулась бы, чтобы обругать живых за их вопиющее пренебрежение. Голос Антигоны – это тот, который мы – или, во всяком случае, наши лучшие «я» — слышим. Забота о мертвых входит в число «непоколебимых, неписаных обычаев богов… не какой-то пустяк сегодня или вчера, а на всю вечность».

Это подводит нас к Хэллоуину, Дню всех Святых 1 ноября и Дню всех Святых на следующий день – дням, когда границы между живыми и мертвыми, скорее всего, будут нарушены. Почему сейчас все еще дни призраков и гоблинов, упырей и танцующих скелетов?

Прежде чем мы сможем ответить, нам нужна таксономия мертвых, которые вернулись в наш мир: ревененты. В этой большой семье есть два рода: плотские и эфирные. И внутри каждого рода существует множество видов. Среди плотских существ, например, есть вампиры – археологи раскопали скелеты в Польше с кирпичами во рту, положенными туда, как они думают, сельскими жителями, решившими не дать вампирам вернуться, чтобы пожрать их. Вампиры редко уходят далеко от дома, в то время как норвежский драугр, мясистый призрак, бродит далеко. Родственный скандинавский вид, хаугбуар остается возле своей норы, жалуется на других обитателей и влияет на погоду. Очень телесные китайские ходячие мертвецы преодолевают огромные расстояния, чтобы быть похороненными в геомантически благоприятном месте.

В роде эфирного ревенанта также есть много видов: те, которые возвращаются очень скоро после смерти, чтобы упрекнуть своих друзей за то, что они не оказали им должного подобострастия; тень Патрокла появляется перед Ахиллесом в «Илиаде» именно при таких обстоятельствах. Или призраки, такие как отец Гамлета, в полной броне – прикосновение материала – возвращающийся, чтобы сказать своему сыну, что его убили. Есть призраки, которые испускают зловонные пары, и призраки, которые поражают людей (хотя как они это делают, поскольку у них нет тел, неясно).

Одно можно сказать обо всей семье ревенантов: они, как правило, не очень веселые люди. Они возвращаются, потому что что-то не так: какой-то долг от жизни нужно вернуть или отомстить; или об их телах недостаточно заботились; или об их душах плохо помнили. Дружелюбные призраки, такие как персонаж мультфильма Каспер, — крайняя редкость. В монотеистических религиях Бог, как правило, внимательно следит за границами потустороннего мира, и призраки встречаются редко; он привлекает к себе мертвых. Монотеистические религии, как правило, препятствуют общению с мертвыми, что называется некромантией, опасным видом магии. В религиях, где нет единого бога во главе, ревенант имеет тенденцию к размножению.

Но, кажется, они никуда не уходят. Не в эпоху разума: Джеймс Босвелл в своей книге «Жизнь Сэмюэля Джонсона» (1791) пишет: «Замечательно, что прошло 5000 лет… и все еще не решено, был ли когда-либо случай появления духа какого-либо человека после смерти». Все виды веских аргументов против этого, «но вся вера за это». И не в 19 веке: Иеремия Бентам, самый рациональный из людей и враг суеверий, не мог избавиться от веры в привидения.

Даже сегодня Хэллоуин побуждает нас смутно вспоминать средневековый обычай молиться за души умерших по имени и просить святых ускорить их путь к спасению. Тогда это был повод для любых душ, недовольных попытками помочь им, вернуться и пожаловаться. Это было время, когда границы между живыми и мертвыми казались более проницаемыми. Мало кто из нас сегодня думает, что мы можем многое сделать для душ умерших или что существует много пересечений границ. Но призраки старых и даже новых видов ревенантов, таких как зомби – совсем другая история – все еще звучат резонансно. Отчасти это происходит потому, что призраки ушли внутрь; наша вина перед мертвыми в целом или кем-то в частности, кому мы могли причинить зло, ярко проявляется в наших умах. Это реально, даже если мы знаем, что это нереально.

Отчасти это происходит потому, что всех нас так или иначе преследуют мертвые, которые все еще являются частью нас и нашей жизни. Это также потому, что смертность остается такой глубоко странной и невыносимой. Зигмунд Фрейд понимает это правильно. Разум мало чем может помочь. По прошествии десятков тысяч лет прогресс был незначительным. «Едва ли в какой-либо другой сфере, — пишет он в «Сверхъестественном» (1919), — наше мышление и чувства так мало изменились с первобытных времен или старое так хорошо сохранилось под тонкой оболочкой, как в нашем отношении к смерти».

Наконец, чтобы вернуться к тому, с чего мы начали, мы желаем нашим собратьям хорошей смерти и мирного отдыха в сообществе живых, потому что они нужны нам среди нас. Они остаются частью мира, каким мы его себе представляем. Быть человеком — значит заботиться о мертвых. Но мы также желаем добра мертвым и умирающим, чтобы сохранить пропасть между нашим миром и их миром. Мертвые изначально опасны; нам нужно, чтобы они оставались там, где они есть, в безопасном карантине, в параллельной вселенной с нашей.

Работа Томаса Лакера «Мертвые» вышла в издательстве Принстонского университета.

https://aeon.co/ideas/ghosts-and-ghouls-haunt-the-living-with-a-message-about-life

Ссылка на основную публикацию